Советская идеология декларировала себя как науку. Эта ее претензия обусловлена причинами историческими (марксизм возник как претензия на научное объяснение всего на свете), а также условиями ее существования в современном советском обществе. Среди последних можно назвать роль науки в обществе, высокий уровень образованности населения, необходимость контролировать влияние науки на идеологическое состояние общества и использовать достижения науки в своих интересах. Но дело не только в этом. Идеология по самой своей сути есть продукт познания реальности, а оно теперь немыслимо без науки.
Надо различать науку как таковую и сферу науки как множество людей, организаций и учреждений, занятых добыванием, хранением, обработкой и предложением научных знаний, а также подготовкой соответствующих специалистов. Эта сфера есть часть общества, функционирующая по общим социальным законам. Это — сфера жизнедеятельности людей, в которой они добывают средства существования, добиваются успеха и делают карьеру. И достижение истины тут есть лишь один из стимулов деятельности, причем далеко не всегда главный. Научные истины добываются не в чистом виде, а в массе заблуждений, ошибок и извращений. Вместе с наукой родилась, постоянно рождается вновь и приобретает все большее влияние на людей идеология. Сфера науки стала в наше время главным поставщиком материала для идеологии и ее опорой. Причем, на Западе это имеет место в гораздо большей мере, чем это было в Советской России. Более того, советская идеология сама тут не изобрела ничего, она все заимствовала на Западе.
Фактическая роль идеологии. Трудно назвать тему, которая не была бы в сфере внимания советской идеологии. Но ядро ее составляли такие три раздела: 1) диалектический материализм (философия); 2) исторический материализм (социология); 3) учение о коммунистическом обществе (его называли «научным коммунизмом»).
Марксистская философия не стала наукой о мире, о познании мира и о мышлении по причинам как идеологического, так и внеидеологического характера. Однако это нисколько не умаляет ту роль, какую она фактически сыграла в советском обществе. Она возглавила колоссальную просветительскую работу, какую до того не знала история. Через нее и благодаря ей достижения науки прошлого и настоящего стали достоянием широких слоев населения. В антисоветской критике обратили внимание на отдельные случаи, когда советская философия играла консервативную роль (отношение к теории относительности, генетике, кибернетике и др.), и раздули эти случаи так, что они заслонили собою все остальное. Но они на самом деле затронули незначительную часть прозападно настроенной интеллигенции, которая мало что понимала в этом. Причем они привнесли с собою новые виды идеологической фальсификации достижений науки.
Надо признать, что массы советского населения почти совсем не оценили то, что они получали с философией даром и в изобилии. Не оценили именно потому, что это предлагалось им как нечто не имевшее никакой ценности, а главное — потому, что навязывалось им принудительно. При этом понятия и утверждения философии, с одной стороны, оставались слишком трудными и непонятными для непрофессионалов, а, с другой стороны, в практике преподавания и пропаганды они вульгаризировались настолько, что становились материалом для насмешек. Например, отношение материального и идеального, которое до сих пор толком не понимает подавляющее большинство специалистов, объяснялось на примере отношения столов, стульев и прочих видимых вещей и их зрительных образов в головах людей. Общая философская часть рассуждений приводила людей в состояние отупения, а примеры, их поясняющие, создавали впечатление, что преподаватели суть круглые идиоты. Одним словом, великое добро воспринималось как зло, а высоты культуры низводились до уровня пошлости. Историческая трагедия принимала шутовские одежды.
В сфере общественных явлений советская идеология ощущала себя полным монополистом. Она была искренне уверена в том, что она одна давала подлинно научное понимание общества. И она имела для этого основания. Все то, что делалось вне марксизма в отношении понимания общества с точки зрения уровня и широты понимания, нисколько не превосходило то, что было сделано в марксизме. В современной науке об общественных явлениях вздора не меньше, чем в идеологии, а узость и мелочность результатов не тянет на уровень общей социологической теории. В современной науке об обществе нет не только приличной общесоциологической теории, но нет даже теорий, относящихся к отдельным типам обществ. А марксистско-ленинское социальное учение хотя и не являлось научной теорией в строгом смысле этого слова, все же претендовало на объяснение исторического процесса в целом и на объяснение основных участников этого процесса — капиталистической и коммунистической систем.
Основной целью коммунистической идеологии в некоммунистическом обществе было обоснование путей превращения данного общества в коммунистическое, каким последнее представлялось, а именно — как обобществление всех средств производства, ликвидация классов частных собственников и предпринимателей (капиталистов и помещиков), захват политической власти коммунистической партией, централизация всей системы власти и управления и т.д. И то, что говорила идеология на этот счет, есть не ложь и не чепуха, а в высшей степени серьезное дело. Это была установка для действия, отражавшая какой-то аспект реальности. Это был интеллектуальный аспект социально-политической борьбы.
Основной целью коммунистической идеологии в сложившемся коммунистическом обществе была апологетика этого общества, обоснование путей его сохранения и укрепления, обоснование наилучшей тактики и стратегии его отношений с внешним миром. И опять-таки это была не ложь и не чепуха. Когда советская идеология, например, говорила об отсутствии классов капиталистов и помещиков в СССР, об отсутствии антагонистических противоречий между рабочими и крестьянами, о руководящей роли партии, о расколе мира на две системы, о борьбе народов мира за освобождение от колониализма и т.д., она не лгала. Она просто констатировала некоторые очевидные факты реальности и давала им свое истолкование.
Идеология с первых дней существования коммунистического общества стала практически орудием деятельности генерального руководства обществом. Когда руководители Советского Союза говорили, что они действовали в соответствии с учением марксизма-ленинизма, они не обманывали и не лицемерили. Марксизм на самом деле был для них руководством к действию. Но не буквально, а через определенную систему истолкования, как это и следовало делать в отношении идеологических текстов. Идеология в данном случае ставила перед руководителями общества общую цель, которая, независимо от ее достижимости или недостижимости, играла организующую роль и указывала основные пути движения общества в направлении этой цели. Идеология давала общую ориентацию процессу жизни общества и устанавливала общие рамки и принципы деятельности его руководства.
В качестве апологетики реального коммунизма марксизм стал враждебен всякому серьезному научному анализу общества, каким бы беспристрастным он ни был. Он отвергал даже такую защиту советского общества, которая исходила не из его положений, а из объективного социологического исследования. Он не терпел здесь ни малейшего намека на конкуренцию. Это стало одной из причин того, что марксизм утратил адекватность реальности, необходимую для влияния на умы.
Райский коммунизм. Учение о высшей стадии коммунизма (о полном коммунизме) образует своего рода райскую часть марксизма. Здесь этот рай спущен с небес на землю. И обещается он хотя и в неопределенном будущем, но все же не после смерти всех людей, а при жизни наших потомков. В принципе этот рай земной можно откладывать бесконечно, так что практически все равно получится, что он наступит после того, как на Земле не останется ни одного человека. Но это уже логические тонкости, не отменяющие земную природу рая.